[ronavorona]

Вчера была потрясающая погода, и мы пошли гулять. Получился почти пикник, здорово!
Надо реально больше бывать на воздухе.
Правда, потом опять не смогла уснуть до глубокой ночи. Весна бьет в голову со страшной силой. Таки досмотрела Анну. Инара, прости меня, редиску, я сама не планировала.
Заодно фичок дописала. Вот и все, граждане. Приехали-конец)))

Папка
Шуточная версия постфинальных событий. Да-да, знаю, надо было побольше стеба. Я так и хотела, но шото у меня похмелье. Вы уж простите, зла не держите лол)

Идея «съездить на воды развеяться» принадлежала тете Липе. Анна стойко держала оборону месяца два, но в итоге поддалась на уговоры безутешной семьи. Когда испытываешь душевные терзания, близкие страдают вместе с тобой, и чтобы не мучить друг друга больше, проще было согласиться.
В пользу благотворной поездки у барышни обнаружились и собственные резоны. Штольман был жив, она чувствовала. Однако настойчивые поиски в компании верного Антона Андреича ничего не дали. Вдвоем они прочесали окрестные сараи, бараки, склады, ночлежки, кладбищенские склепы. Перевернули вверх дном бордель, доведя бедную Мадам до белого каления. Побывали в лесной сторожке егеря Еромолая, с пристрастием допытываясь, нет ли там какого секретного подклета. Приперли к стене доктора Милца с настойчивым дружеским предложением сказать правду, после чего бедняга эскулап целых три дня провел, забаррикадировавшись в мертвецкой. Даже наведались в бывшую резиденцию Гордона Брауна (охрана уже ничему не удивилась и пропустила неуемных дознавателей без проволочек).
Все напрасно. Яков Платоныч как в воду канул. И в то же время он будто царил в Затонске, не без помощи всем известного сплетника Рябушинского. Что ни статья – новая версия: «Куда пропал Штольман?» То господина, похожего на бывшего начальника сыскного отделения, однажды поутру видели вылезающим из окна гостиничного номера, где по слухам проживала некая благородная особа (разумеется, инкогнито). То псевдо-Штольман, переодетый попрошайкой, нагло умыкал корзину с пирогами прямо на рыночной площади, под носом у городового. То Яков Платоныч собственной персоной –информатор готов поклясться родной мамой, – лазал по деревьям в саду Мироновых и даже запустил в упомянутого информатора огрызком яблока... Короче говоря, на столь питательной для нездорового воображения почве пакостный щелкопер совсем распоясался. Лишь под угрозой пожизненного заточения в стенах полицейского участка он слегка умерил пыл и отменил конкурс на лучшую версию «Исчезновения столетия», который намеревался провести среди преданных читателей. И крамольные слухи постепенно утихли…
Возможно, Штольмана давно уже не было в Затонске? Возможно, Штольман томился в плену какого-то неведомого злодея? Возможно, прав был полковник Варфоломеев, и секретная миссия (слишком секретная, чтобы хоть как-то попытаться дать знать о себе) увлекла Штольмана в Петербург? И во время поездки, опять же возможно, удастся уговорить тетю…
План, еще довольно смутный, созрел у Анны в голове, и она приняла решение.

* * *

…А вот с воплощением пока не клеилось. То ли влажный климат сказался, то ли усталость накопилась, однако вдали от родного дома с утра до вечера, с вечера до утра неудержимо клонило в сон. Хорошо хоть призраки будили по ночам, ненадолго выводя из мутного состояния апатии. Даже если это снова князь Разумовский пытался повторить коварный трюк, маскируясь под Штольмана. Впрочем, второй раз на эту же удочку Анну Викторовну было не поймать, поэтому старая игра духу вскоре наскучила, и он перестал приходить вовсе.
Но свято место, как известно, пусто не бывает. На смену призраку в пальто и котелке явилась довольно зловещая фигура в черном балахоне с капюшоном – не то монах, не то какой-нибудь очередной адепт, не прошедший посвящение. Или наоборот, прошедший?
В первую ночь фигура безмолвно и недвижно маячила во мраке, пока медиум не уснула, отчаявшись добиться у призрака ответа, что ему, собственно, понадобилось.
Во второй раз дух подплыл поближе и навис над кроватью, а после принялся кружить по комнате, скрипеть половицами, шелестеть занавесками, скрежетать диванными пружинами. Анна вновь хотела поинтересоваться, к чему бы это, но веки сами собой сомкнулись, а утром призрака уж след простыл.
На третью ночь барышня твердо решила, что не уснет, пока не познакомится с любопытным духом поближе. Для этой цели она заранее выпила двойной кофе и забралась под одеяло прямо в платье с турнюром, чтобы не расслабляться. Однако время шло, призрак не являлся, и Анна вновь ощутила невыносимую сонливость, задремывая против воли…
Ее разбудил едва слышный скрип. Кто-то выдвинул ящик стола.
Приоткрыв левый глаз, Анна увидела давнишнего призрака с неким продолговатым предметом в руках.
«Спиритическая доска?..» - мелькнула страшная мысль.
Тем временем дух изучающе склонился над доской. Раздался глухой щелчок.
Недолго думая, Анна схватила подушку и что есть мочи метнула ее в ночного татя.
- А-а… А-а-а! – тонко пискнул «дух».
И в тот же миг из платяного шкапа выскочили двое.
В комнате вспыхнул свет, а до боли знакомый голос негромко сказал:
- Спокойствие, Олимпиада Тимофеевна, только спокойствие. Или к вам стоит обращаться мадам Лассаль?

* * *

Светало. Где-то на дворе подвывали собаки. Тикали часы. Петр Иванович Миронов скорбно прижимал к виску носовой платок.
- Ужасная женщина! – в конце концов провозгласил он – Я всегда это подозревал, но и помыслить не мог, насколько. Женщина-вредитель! Такая доска была… Не доска, произведение искусства!
Он обратил осуждающий взгляд на пол, где валялись жалкие останки этого самого произведения, и опрокинул очередной бокал.
- Да уж, - мрачно кивнул Яков Платонович Штольман, созерцая разбитое зеркало, в котором отражалось бледное лицо Анны Викторовны, сидящей в кресле за его спиной. – Признаться, и я не ожидал от пожилой дамы подобной прыти.
- Обращение «пожилая дама» вообще мало кому понравится, Яков Платоныч. Это я так, на будущее.
- Спасибо, учту… Хотя может быть, все к лучшему. Если мой человек ее не упустит, удастся проследить за этой вашей тетей Липой и выйти на заказчика.
- Значит, мы с вами не совсем провалили дело, а?
- Надеюсь, что нет. Я у вас в долгу, Петр Иваныч. Во время ночных бдений вы проявили непревзойденную выдержку и даже почти не храпели.
- Какие пустяки! Вы тоже держались молодцом, почти не оттоптали мне больную мозоль. Представляешь, Аннет, я принял участие в раскрытии шпионского заговора… Хотя это, наверное, государственная тайна? Мне под страхом смерти нельзя разглашать?
- Да разглашайте бога ради. Если смерти не боитесь.
- Ладно-ладно, Яков Платоныч. Он у тебя остряк, Аннет. По виду сразу и не скажешь.
- Кхм-кхм!
- Э-э… Да. Пожалуй, поищу где-нибудь лед, - и Петр Иванович тактично удалился, прихватив с собой полупустую бутылку, из которой последние полчаса черпал душевные силы в расстройстве от упущенных возможностей.
- В голове не укладывается, - пробормотала Анна, подразумевая все и сразу.
Штольман медленно обернулся. Глаза их встретились.
- Как вы, Анна Викторовна?
- Как… Я?
- Понимаю, это страшный удар… Простите нам глупый спектакль, но иначе вы бы просто не поверили.
- Я и сейчас верю с трудом. Тетя Липа – шпионка?.. Да этого не может быть! Вы сошли с ума, еще и дядю втравили…
- Вы же сами видели.
- Я не знаю, что я видела. Все плыло перед глазами.
- Потому что вам явно подмешали снотворное. Мадам Лассаль нужен был доступ…
- Не называйте ее так. Какая-то ужасная ошибка. Откуда вы вообще это взяли!
- Мне помог ваш дядя.
- Дядя?!
Штольман вздохнул.
- Да. Именно Петр Иваныч как-то упомянул, что последний раз ваша тетушка приезжала в Затонск лет восемь назад.
- И что же?
- Именно тогда здесь же обретался князь. Именно тогда убили полковника Лоуренса. И, как ни странно, господин Жан тоже побывал в городе восемь лет назад. Вот только тогда, я почти уверен, мсье Лассаль не служил ни князю, ни госпоже Нежинской. Его опознали на одном из постоялых дворов, у хозяина оказалась феноменальная память на лица. Кстати, вашу тетю Липу он тоже хорошо запомнил.
- И что же, повторюсь?
- И что? Дело молодое, а чужая душа потемки…
- Яков Платоныч!
- Честно говоря, пока смутно представляю, каковы были мотивы Олимпиады Тимофевны. Может, ей просто захотелось приключений. Однако тайный брак с мсье Лассалем – это уже проверенный факт.
- Мне еще раз спросить: «И что же?»
- Анна Викторовна, вы когда-нибудь лично встречались с этим человеком?
И Штольман протянул ей фотокарточку, хотя в этом не было нужды.
- Да, - ответила Анна. – Да, я встречала его.
- Давно?
- Примерно два месяца назад. После… В общем да, мы встречались, если можно так выразиться… «В каждом несчастье ищите женщину», - пробормотала она вполголоса.
- Что? – Яков Платоныч подался вперед, смертельно побледнев. – Как?..
- Да ничего страшного не случилось, он загнал меня в угол, а потом отпустил.
- Я этого не знал, - Штольман заложил руки за спину и зашагал из угла в угол, бормоча на ходу себе под нос: – О чем они только думали…О чем я думал!
У Анны опять закружилась голова.
- Может, сядете? – предложила она.
Яков Платоныч остановился, как вкопанный, тяжело дыша.
- Простите меня бога ради. Это стоило предвидеть. Я-то посчитал, что со стороны тетки вам ничего не грозит. Судя по всему, она вас искренне любит.
- Так и есть, - заверила его Анна Викторовна. – Даже, я бы сказала, чересчур.
- Значит, мсье Жан решил действовать самостоятельно, либо по указке третьего лица. И это тоже стоило предвидеть.
- Вот именно! – воскликнула она. – Может, мсье Жан всю дорогу только этим и занимался, и тетя Липа ни при чем? Сами же сказали, «дело молодое». Ну, влюбилась она в шпиона и убийцу, ну вышла за него замуж. Это еще не преступление…
- И под видом призрака к вам тоже мсье Жан приходил, и в столе рылся?.. Кстати, что это еще за спиритическая доска такая с секретом? Внутри скрыт магнит?
- Угадали. А вторым шарлатаны от спиритизма водят под столом.
- Так вот в чем загадка спектакля во время нашего первого совместного расследования!
- Не притворяйтесь, я же знаю, что вы сейчас не всерьез. Магнит вынули еще давно, а потом подумалось, что для вашей папки доска – это неплохой тайник. Дядя говорил, мало кому известно, как они устроены.
- И все же кое-кто прознал. Но вы ведь с доской своей почти не расставались, не так просто подобраться. И мелкая кража в собственном доме тут же вызовет подозрения. То ли дело где-нибудь «на водах», в сомнительной гостинице… Как бы там ни было, папка все еще у нас, а тетя Липа выдала себя с головой.
- Я понимаю все это умом, Яков Платоныч. Понимаю, честное слово. Вот поверить очень трудно.
- Ну а своим глазам вы верите?
Анна Викторовна смерила его странным взглядом, все еще затуманенным лошадиной дозой снотворного и пережитым потрясением. Затем встала с кресла, пересекла комнату и на секунду обняла Штольмана. Крепко-крепко. До хруста в собственных костях. Потом отпустила и уселась на прежнее место.
- Доверяй, но проверяй, - тихо сказала она. – Вы говорите. Говорите, пожалуйста. Я соскучилась по вашему голосу.
Яков Платоныч помолчал, на минуту сбитый с мысли этим выступлением.
Потом подошел и сел рядом, взяв ее за руку.
- Анна, дорогая моя, бесценная, невозможная… Простите, если можете, любимая моя Анечка…
- Не надо!
- Хорошо, пусть будет Анна Викторовна.
- Не надо этого. Как будто вы сожалеете. Я ни о чем не жалею. Просто знайте – и все.
Он поднес ее ладонь к губам.
- Вы тоже должны кое-что знать.
- Я знаю.
- Что я два месяца прожил в подвале у князя?
- Что?!
- Вернее, формально это уже не его подвал.
- Яков Платоныч, да вы просто… У меня слов таких нет! Столько времени я только и молилась, лишь бы вы были живы и здоровы. Вот вы передо мной – живы и вроде бы здоровы, а я теперь теряюсь, чего хочу больше: обнять вас или ударить…
- Делайте что хотите, все равно я от вас теперь не отстану, - заявил Штольман.
- Ну так не отставайте! – в тон ему ответила Анна.
И впервые со времени счастливой встречи они от всей души улыбнулись друг другу.